Тед Чан - Если 2003 № 11

— Я хочу позавтракать с тобой, — сказала она на следующее утро.

Не зная, что ответить, он кивнул.

— Я никогда не завтракала с Чаком. Мне приходилось рано вставать, чтобы заняться детьми, а он дрых до десяти или одиннадцати. Когда он от меня ушел, я иногда приводила к себе какого-нибудь приятеля. Но только потом они всегда вставали и уходили. К жене или к себе домой. И никто ни разу не остался позавтракать.

— Хорошо, давай завтракать, — согласился Джей.

— Сегодня обойдемся без машины. Ты не против пройти три-четыре квартала?

— Нет, — улыбнулся он.

— Вот и прекрасно. Нам еще нужно кое-что обсудить, и безопаснее всего, наверное, будет сделать это по дороге. Дом наверняка нашпигован подслушкой. Можно поговорить и в кафе, но на улице, пожалуй, будет лучше всего. Говори негромко, старайся поменьше артикулировать, а если захочешь сказать что-либо важное, то прикрой рот ладонью.

Он кивнул и, увидев по ту сторону грязного оконного стекла снегопад, вытащил из сумки на колесиках купленный накануне плащ-перевертыш, и надел его поверх охотничьей куртки, в карманах которой все еще лежали деньги.

Выйдя на холодную и ветреную улицу, Мак тихо сказала:

— Они предполагают, что мы еще вернемся, поэтому наш первый ход — не возвращаться. Если один из них следит за домом, а второй за машиной, то им может не хватить наблюдателей. Во всяком случае, будем на это надеяться.

Джей кивнул, хотя ему пришло в голову, что если в машине остался «жучок», то за ней нет смысла наблюдать.

— Когда выйдем из кафе, сразу разделимся. Я дам тебе адрес и скажу, как туда добраться. Не пытайся обнаружить за собой слежку. Если ребята знают свое дело, ты их не заметишь. Просто оторвись от них, если сможешь.

Ресторанчик, куда она его привела, оказался тесным и шумным. Они ели сосиски, и он старательно смотрел в свою тарелку.

— Когда отрываешься от слежки, надо сделать что-то неожиданное, чтобы «хвост» не смог этого повторить, — инструктировала она. — Скажем, по улице едет такси, но только одно. Ты быстро в него садишься и просишь поскорее отвезти тебя в какое-нибудь место, понял? Но только не по тому адресу, который я тебе дам. В другое место.

Он кивнул.

— Наверное, ты подумал, что в городе тысячи такси, и они не смогут поговорить со всеми водителями? Да только в каждом такси стоит терминал и регистрирует, где и когда пассажир сел и куда приехал. Например, если они узнают, что ты сел в такси в 11.02, им нужно будет проверить лишь те такси, которые взяли пассажира примерно в это время. Таких наберется не более десятка, и тогда они вычислят место назначения.

— Понял.

— Вот еще способ. Ты идешь в туалет. Он не войдет туда следом за тобой, потому что ты сможешь хорошо его разглядеть и запомнить. Он станет ждать снаружи. Так вот, если в туалете две двери, ты входишь в одну, а выходишь в другую. Или вылезаешь в окно, если там есть окно. И тогда у тебя будет минут десять—пятнадцать, чтобы оторваться.

— Ясно.

Она достала из сумочки блокнотик и ручку, написала адрес, вырвала страничку и протянула ему листок.

— Здесь мы встретимся. Только не смотри на адрес, пока не окажешься почти на месте.

Он был слишком ошеломлен, чтобы ответить.

— Ты уже доел.

— Да. А ты — нет, — заметил он.

— Я ужасно нервничаю, а когда нервничаю, то мало ем. Я смотрю на тебя и вижу две точки, и знаю, что они видят все, что видишь ты — и сосиски у тебя на тарелке, и все прочее. Пошли.

Оказавшись снова на улице под пронизывающим ветром, она сжала его руку:

— Видишь впереди вход в метро?

— Вижу.

— Мы направимся туда. Когда подойдем, я зайду и спущусь вниз. А ты иди дальше.

Он поступил, как она сказала, и прошел мимо, упрямо глядя вперед, хотя его так и тянуло взглянуть, как эскалатор уносит ее вниз на станцию.

Вскоре поток машин на улицах поредел, а тротуары стали грязнее. Автомобили, занявшие для парковки каждый свободный пятачок, становились все более старыми и обшарпанными. Он зашел в лавочку на углу и попросил у темнокожего продавца пачку жевательной резинки.

— Тут у вас скверный район?

Продавец даже не улыбнулся.

— Не особо хороший.

— А я слыхал, что он очень опасный, — заметил Джей. — Что-то он мне таким не показался.

Продавец пожал плечами.

— С вас доллар с четвертью.

Джей протянул ему сотню.

— А где он станет еще опаснее?

— Не знаю. — Продавец посмотрел банкноту на свет и потер ее между пальцами. — Сбываете фальшивые деньги?

— Оставьте сдачу, — небрежно бросил Джей.

Продавец выпучил глаза.

— Где тут у вас действительно плохой район? — спросил Джей.

Продавец задумался на секунду-другую, потом сказал:

— Просто идите на север, кварталов пять или шесть.

Джей кивнул.

— Потом сверните на восток. Еще квартала три. Райончик там — хуже некуда.

Оказавшись в нужном районе, Джей остановился и принялся рассматривать облезлые дома, словно отыскивая нужный номер. Он заметил двух белых мужчин (единственные, кроме него, белые на этой улице) — один шел сзади с коричневым «дипломатом» в руке, а второй по противоположной стороне улицы. В новеньких и чистых плащах и шляпах они смотрелись в этом квартале столь же нелепо, как два петуха в свинарнике. Джей свернул в переулок, пробежал вперед и резко остановился возле ржавого водонагревателя, подпирающего горку из десятка рулонов старых ковров.

Ему часто приходилось сидеть неподвижно по часу или дольше, пока осторожный олень не приближался на дальность полета его стрелы. И теперь, несмотря на метель, он замер точно так же, прикрыв лицо рукавом и присев за водонагревателем и коврами. Мужчины целеустремленно прошли мимо по переулку, не бросив даже взгляда в его сторону. На углу они остановились и несколько секунд переговаривались, потом один из них открыл «дипломат» и посмотрел на какой-то приборчик, после чего они пошли обратно.

Джей вскочил и побежал — по переулку, через дорогу, по другому переулку, и свернул на узкую и грязную улицу, где более половины машин было выпотрошено. Остановившись наконец, он вытер со лба испарину, достал карточку Хайфы Вашингтон и разорвал ее.

Половинки не разошлись — их удерживали вместе ниточки проводов, соединяющих микрочипы.

Он дернул половинки, разрывая провода, бросил обрывки сквозь решетку уличной канализации, стянул плащ, вывернул его зеленой стороной наружу, снова надел. Потом расстегнул охотничью куртку, достал из нее охотничий нож, подаренный отцом на рождество, и переложил его вместе с ножнами в наружный карман плаща.